- Как вы оказались в театре для детей при филармонии «Волшебные путешествия»?

- Когда еще работал в драме, ко мне, зная о моей страсти мастерить, пришел создатель театра Юрий Владимирович Александров (автор пьес и режиссер-постановщик, актер, драматург, антрепренер) и попросил сделать сказочное ружье, у которого вдруг загибается ствол. Я сделал. «Хорошо бы, если бы из него лилась вода». И это сделал. « А как насчет того, чтобы из него сначала лилась вода, а потом оно бы выстрелило?» Я придумал целую систему с трубками и рычагами. Так я познакомился с театром «Волшебные путешествия», в который влюбился с первого спектакля. А потом уже стал членом труппы.

- Проработав для маленьких зрителей почти двадцать лет, можете сказать, как изменились за это время дети?

- Раньше их обязательно нужно было расшевелить перед спектаклем, а теперь - успокоить. Не знаю, хорошо это или плохо. Современные дети, конечно, более развитые. Те шутки, которые раньше в наших спектаклях предназначались, к примеру, для учителей, теперь легко перехватываются детьми. Это говорит о развитии нашего общества. Вот звонит мне недавно друг, просит выйти в скайп. И вращая свой телефон, показывает мне Москву, пробку, в которой стоит. И я ловлю себя на мысли, что воображение мое поражено. Нам, взрослым, хотя бы есть с чем сравнивать, а нашим детям и сравнивать-то не с чем, для них это как данность... Но в том и задача театра сказки, чтобы все время поражать воображение маленького зрителя. о работе в театре «самарская площадь»

- Одна из самых известных ваших ролей в театре «Самарская площадь» - Тригорин в «Чайке». Евгений Дробышев (режиссер, художественный руководитель театра «Самарская площадь» - Прим. авт.) к вам пришел с готовым образом, или он постепенно создавался в процессе репетиций?

 - Евгений Борисович предложил сделать Тригорина не слишком щепетильным в вопросах морали. Он хотел, чтобы персонаж был похож на обычного человека - ведь люди не идеальны. Он увлек меня этим, и приближение к образу идет от репетиции к репетиции, от спектакля к спектаклю. Это сложная, но очень интересная, совместная работа режиссера и актера.

- Работать с пьесой Арбузова («Мой бедный Марат» в театре идет под названием «Лика» - Прим. авт.) было сложно?

- Про войну тяжелее всего играть, потому что надо показывать человеческие характеры, а предлагаемые обстоятельства совершенно невероятны, «перевешивают» все. Но человек ковсему привыкает. Невозможно все время переживать и страдать. У меня, например, отец - блокадник, ему во время войны было всего десять. Я много его расспрашивал, а уж перед «Ликой» и вовсе бы закидал вопросами, но его уже не было. Так вот он очень просто говорил о смерти во время войны: «Ну да, умирали, у меня на ноге даже есть след от осколка...» А еще рассказывал, как однажды полуторки везли цинковые бочки с джемом, и одна из них упала и раскололась: «Мы придумали, что это нам солдат скинул. У нас фантазии хватило только на то, чтобы упасть в этот джем и начать в нем валяться. А потом со всей одежды тщательно его собирали в миски». Но пьеса прежде всего о людях и написана прекрасным драматургом. Работать с таким материалом мечтает каждый артист.

- «Самарская площадь» взялась поставить «Планету» Евгения Гришковца еще до того, как начался настоящий бум интереса к нему...

- У Гришковца есть уникальная способность: он берет простое и делает его сложным, обычные вещи - необычными. Работать над ним было очень сложно. Мы, артисты, обычно работаем блоками - частями текста, где есть конфликт, объект и так далее. Взаимодействуем с партнерами, произнося много слов, чтобы потом высказать самую важную мысль. А у Гришковца все - важное. А партнер - весь зрительный зал. о классике и сцене

- Вам интереснее работать с классикой или современной драматургией?

- У Гоголя и Островского совершенно уникальный язык. Фраза играет, словно живая, и думаешь: какое же должно посетить автора озарение, чтобы так написать! В «Женитьбе», например, у моего героя Анучкина: «Я даже думаю, что вряд ли она знакома с обхождением высшего общества. Да и знает ли она еще по-французски?» Мы бы сказали: «Да, может, она не знает?» Или в «Богатых невестах» Островского: «Я редко бываю в обществе. Я не знаю, какие вопросы в ходу и об чем говорят теперь». Меня завораживает такой слог. Не хочу обидеть современных писателей, но Гоголь и Островский - великие авторы, и работать с их текстами - ни с чем не сравнимое удовольствие.

- Зачем, по-вашему, люди приходят в театр?

- Мне кажется, зрителю в первую очередь интересно, как все поставлено. Как материал увидел режиссер, как его сыграл актер. Я думаю, что смотреть на простую, обыденную жизнь с ежедневными заботами не так интересно, как на особенные характеры, исключительные обстоятельства. Люди приходят в театр за неповторимыми ощущениями, незабываемыми впечатлениями...

- Чем вы будете заниматься, когда перестанете выходить на сцену? Думали уже об этом?

- Я ничего про тот свет не знаю... (смеется). Некоторые артисты делают хитрую вещь -берут и умирают прямо на сцене. Страшнее всего для артиста - лишиться сцены и думать, чем еще заняться. Не хочу такого для себя.

Автор: Маргарита ПРАСКОВЬИНА 03.04.2012 12:02 http://sgpress.ru/Kul_tura_Samary/Strashnee-vsego-dlya-artista-lishitsya-stseny16887.html